Статьи

Арабские страны Залива: поле конфронтации с террором

Религия и общество на Востоке '2018, №2

 
В статье рассматривается ситуация с террористической активностью в арабских странах региона Персидско-го залива. При этом отмечается, что эта активность сравнительно невелика в Кувейте, Государстве Объеди-ненных Арабских Эмиратов (ОАЭ) и отсутствует в Катаре и Омане, что объясняется анализируемыми в ста-тье причинами. Одновременно подчеркивается специфичность бахрейнской ситуации, определяемой при-сутствуем в составе населения Бахрейна значительной долей все еще дискриминируемого шиитского насе-ления, что, однако, не может быть основой для утверждений о широкой деятельности террористического подполья в этой стране. Основной упор в статье делается на положении в Саудовской Аравии, политическая система которой, отличная от других государств арабо-мусульманского мира, создает широкие возможности для противостояния государства и религии. Положение в Саудовской Аравии рассматривается авторами на основе широкой исторической ретроспективы становления и развития религиозной оппозиции и анализа современного состояния террористической активности. В саудовском случае выделяются основные этапы этой конфронтации, определяется роль корпуса религиозных деятелей в этом противостоянии, а также сего-дняшнее положение в рядах саудовских носителей религиозной догмы, все более дифференцирующихся под влиянием проводимого властью курса на огосударствление религии и осуществляемых «политическим классом» социально-экономических и политических преобразований. Основной вывод авторов статьи за-ключается в том, что отсутствие существенных изменений в политической системе страны, где все еще роль сохраняется высокая роль религии, будет и в дальнейшем основой для возникновения вызова терроризма, возникающего не только под влиянием дестабилизации ситуации в арабском мире, но и внутренних причин.

Вызов терроризма – проблема государств зоны Персидского залива, объединенных членством в Совете сотрудничества арабских государств Залива (ССАГЗ) – Бахрейна, Катара, Кувейта, Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ), Омана и Саудовской Аравии. Дестабилизация региональной ситуации как итог событий конца XX – начала XXI вв. (ввод советских войск в Афганистан, «исламская революция» в Иране, ирано-иракская война 1980–1988 гг., иракский кризис 1990–1991 гг., американо-британское вторжение в Ирак в 2003 г.) создала условия для появления антисистемных группировок, выступавших за создание основанной на религии государственности.

Оказывавшаяся некоторыми странами Залива помощь (Саудовская Аравия возглавила их список, но в нем присутствовали Катар и Кувейт) политическому исламу и (в случае с Движением Талибан[1]) дипломатическая поддержка оправдывались необходимостью остановить советскую «экспансию» на Ближнем и Среднем Востоке. В дальнейшем же антисистемная оппозиция (первоначально представленная созданной саудовцем Усамой бен Ладеном Аль-Каидой с ее целенаправленным обращением к практике «отлучения от веры неправедных правителей» – такфир) превратила регион Залива в арену своей деятельности. Последовавшие за «арабской весной» кризисы в Сирии, Ливии и Йемене (как и унаследованная от времени крушения режима Саддама Хусейна хроническая нестабильность в Ираке) активизировали действия этой оппозиции, вызвав к жизни ИГИЛ.

Государства Залива: параметры террористической угрозы

Степень террористической угрозы была не одинаковой для всех государств Залива, в частности в период 2011–2016 гг. В течение этого времени террористические акты не фиксировались в Омане и Катаре, оставаясь исключительным явлением для Кувейта и ОАЭ. Раскрытая в Абу-Даби в июне 2013 г. подпольная «террористическая» ячейка состояла из египтян-сторонников Движения «Братья-мусульмане» (БМ), эмигрировавших в ОАЭ после свержения президента Мухаммеда Мурси [56, 7]. Спустя два года, в августе 2015 г. в ОАЭ закончилось расследование по делу 41 задержанного (среди которых были несколько эмиратцев), вновь обвинявшихся в принадлежности к БМ, как и в создании террористической организации, связанной с ИГИЛ [57]. Приговоренный к тюремному заключению в октябре 2016 г. сторонник «исламского государства», готовивший террористические акции против иностранцев на территории ОАЭ, был уроженцем «одной из арабских стран» [45]. Ответственность за произошедший 26 июня 2015 г. в Кувейте террористический акт в шиитской мечети «Имам Ас-Садик» взяло на себя ИГИЛ; власти страны заявили, что в его организации участвовали (наряду с несколькими кувейтцами) саудовские граждане [22].

В августе 2014 г. в ОАЭ (как и в Кувейте) был принят закон о борьбе с терроризмом, цель которого не допустить создания в стране террористических группировок. Согласно этому закону, создание, руководство или принадлежность к террористической организации предполагали смертную казнь либо пожизненное заключение. В середине ноября 2014 г. в Абу-Даби был опубликован и список террористических организаций, включивший 83 группировки. Среди них БМ, Аль-Каида на Аравийском полуострове (а также в Йемене и Ираке), ИГИЛ, Джабхат ан-нусра, Движение хуситов [23]. В начале апреля 2016 г. «черный список» из 68 террористических (как суннитских, так и шиитских) организаций был принят в Бахрейне. На повестке дня ССАГЗ остается разработка единого закона по борьбе с терроризмом [10].

Бахрейнская ситуация в силу особого характера конфессиональной структуры (где присутствует значительная доля, если не большинство шиитов-двунадесятников) – на фоне соседей этой страны исключительна. Действовавшая в Бахрейне оппозиция всегда обвинялась властью в проведении якобы поддерживаемого Ираном экстремистского курса, и показательным в этом отношении стали события июня 1996 г., когда были арестованы члены группы «Хизбалла-Бахрейн», стремившиеся, как заявляла власть, к введению «исламского правления». Массовые выступления 2011 г. продемонстрировали, что в Бахрейне действовали шиитские политические объединения, не только выступавшие за свержение монархии и создание «исламской республики», но и обращавшиеся к методам террора (насилие в отношении сотрудников силовых структуры, нападения на государственные учреждения) [28, 242–248].

Вызов терроризма не был, вместе с тем, итогом лишь дестабилизации региональной политической ситуации. Его вызывали к жизни и серьезные коррективы в социальную структуру местных обществ, вносимые масштабной промышленной разработкой запасов углеводородного сырья. Однако происходившие в этой сфере трансформации в странах региона не были одинаковы ни в отношении их продолжительности, ни глубины. Если в Бахрейне (где уже к 70-м годам нефтяные месторождения были исчерпаны) начало трансформации местного социума относилось к 30-м годам, то в Кувейте – к 50-м, а в ОАЭ и Омане (которые нельзя считать весомыми производителями нефти и газа) – к 60-м и 70-м годам.

Значительный приток иностранной рабочей силы в Катар, ОАЭ (где доля местного населения колеблется в пределах 15–20%) и (в меньшей степени) в Оман не привел к существенным переменам в положении их граждан. Несмотря на появление в этих странах современных социальных страт, сами граждане, ставшие основными бенефициарами распределяемой государством нефтяной ренты, остались далеки от появления в их среде милитантистской оппозиции и групп сторонников изменения системы власти. Если Кувейт и близок к обществам Катара и ОАЭ (доля иностранной рабочей силы там столь же велика, как значительна и получаемая его гражданами нефтяная рента), то существующий в этой стране уровень политической активности делает ее несопоставимой с соседями. Перманентный характер угрозы со стороны Ирака (проявлявшей себя задолго до оккупации 1990–1991 гг.) открыл Кувейт для всех значимых региональных идейных течений (от арабского национализма до политического ислама), распространявшихся не только в среде суннитского большинства, но и шиитского (полностью интегрированного в местную социальную структуру и политику) меньшинства.

Ускоренное развитие нефтедобывающей промышленности коренным образом меняло ситуацию в Бахрейне, модернизируя местное общество, в том числе и общину шиитов-двунадесятников, принимавших участие в формировании современных «образованного» и «предпринимательского классов». Вместе с тем, происходившие изменения не сопровождались повышением политической роли этого сообщества, – оно лишь в малой мере включалось в процесс принятия «национального» политического решения. Итогом такой ситуации становилась все более последовательная радикализации бахрейнских шиитов и, как следствие, внутренняя нестабильность и формирование антисистемной оппозиции. Однако бахрейнский случай исключителен: активность местных антисистемных группировок никогда не выходила за пределы этой страны.

Государства Залива – неотъемлемая часть мировой системы международных отношений и мирохозяйственных связей, которые, со своей стороны, воздействуют на происходящие там модернизационные изменения и реформы. Однако это не меняло главного: системы правления в этих странах опираются на принцип аль-бейъа – политического договора между правящими династиями и элитами иных социальных страт. Незыблемость этого принципа является условием легитимности власти династий, а заодно и самого существования этих государств, возникавших (если иметь в виду внутренние обстоятельства) благодаря выходу семей нынешних правителей на руководящих роли.

Вместе с тем, исторический путь каждой страны определял пределы реализации аль-бейъа. Этот принцип остается крепким в Кувейте, где династия заключала союз со всеми ведущими группами местного социума, что выразило себя в том числе в свободе деятельности апеллирующих к исламской догме (в ее суннитском и шиитском вариантах) групп, неизменности принятой в 1962 г. конституции и эффективности открытого для оппозиции Национального собрания. Религиозная специфика Омана, в котором ведущей положение занимает восходящая к третьей ветви ислама (после суннизма и шиизма) – хариджизму – умеренная ибадитская доктрина, ставила местные варианты аль-бейъа в зависимость от лояльности лидеров племен и конфессиональных общин. С начала правления в 1970 г. султана Кабуса в Омане стал реальностью союз монарха и глав ведущих групп общества (включая и традиционные семьи стремившегося к сецессии пограничного с Йеменом Дофара). В Бахрейне же аль-бейъа распространяется только на ведущие семьи суннитской и лишь части шиитской общины; это относится и к периоду после принятия в 2002 г. ныне действующей конституции, предусматривающей создание назначаемой монархом верхней палаты парламента – Сената, решения которого могут блокировать законотворческую деятельность избираемой нижней палаты. Несмотря на легальность действий представленных в парламенте исламистских общественно-политических организаций (как суннитских, так и шиитских), лозунг участников митингов и демонстраций 2011 г. – «создание избираемого правительства» – выражал их устремленность к внесению корректив в политическую систему государства.

Результатом конституционного референдума 2003 г. в Катаре, где, как и в Саудовской Аравии, господствующим толком суннитского ислама выступает ханбалитский мазхаб (богословско-правовая школа), стало введение ныне действующего основного закона этой страны, предусматривавшего, в том числе, и проведение выборов в совещательный Консультативный совет. Вместе с тем, выборы все еще не стали реальностью. Катарский же вариант аль-бейъа (что определяется реалиями местной общественно-политической жизни) далек от того, чтобы рассматриваться как инклюзивный: правящая династия продолжает заключать союз лишь с высшим эшелоном корпуса богословов, что не означает, что религия воздействует на политику. Претензии династии на родство с «обновителем» аравийского ислама Мухаммедом ибн Абдель Ваххабом позволяют ее представителям на троне не только возглавлять местный корпус богословов, но и самостоятельно определять внутри- и внешнеполитический курсы. Деятельность корпуса богословов при этом ограничена лишь сферой вероисповедной практики.

Саудовская Аравия: конфликтный союз политики и религии

Саудовское государство – сцена действия двух основных акторов политического процесса, хотя уже появился и третий – новый «образованный класс». Это семья Аль Сауд, представленная наследниками Ибн Сауда (1875–1953 гг.), основателя возникшего в 1932 г. современного государства, и корпус богословов, центральным звеном которого являются потомки М. ибн Абдель Ваххаба – семья Аль аш-Шейх. Это положение закреплено и условиями местного варианта аль-бейъа. Исторически он восходящит к 1744/1745 г. – времени существования располагавшегося неподалеку от Эр-Рияда Деръийского эмирата под властью Аль Саудов. Саудовский вариант аль-бейъа предполагал поддержку со стороны династии Аль Сауд в распространении созданной М. ибн Абдель Ваххабом ригористической ваххабитской версии ханбалитской богословско-юридической доктрины, основанной, по мнению современного саудовского богослова С. Аль-Хукейля, на проповеди безусловного единобожия (таухид), «борьбе с новшествами и предрассудками», «возрождении добродетели и отвращении от греха» и, наконец, на вынесении богословско-юридических суждений исключительно «при опоре на ниспосланное Аллахом», то есть Коран и Сунну. Появление ваххабитской версии «вернуло мусульман к исламскому шариату и его основным источникам». Это было возвращение к «умеренному» (как утверждал цитируемый богослов) салафизму – «наследию благородных предков» [51, 56–57].

Несмотря на действия власти, распространяющей политический договор на более широкие группы населения, союз династии с Аль аш-Шейх продолжал оставаться его краеугольным камнем. Ни в одной другой стране ССАГЗ союз политики и религии не подчеркивался столь выпукло, как в Саудовской Аравии, и, вместе с тем, ни в одной другой стране Залива не возникало условий для выхода религии (несмотря на официально провозглашаемую «умеренность» ваххабитской версии ханбализма) из-под контроля государства, обвинявшегося в отходе от основополагающих норм салафитского образа жизни, в силу внутренней конфликтности саудовского варианта аль-бейъа.

Эта конфликтность определялась тем, что ни М. ибн Абдель Ваххаб, ни его потомки – Аль аш-Шейх и, тем более, члены объединенного под их руководством многочисленного корпуса богословов никогда не были в этом союзе с династией ведомыми. Напротив, поддерживая власть Аль Сауд, этот корпус видел в существующем политическом образовании инструмент, призванный обеспечить ведущую роль религии. Если интересы династии требовали модернизации (и как ее следствия ограничения вмешательства религии в политику), то корпус богословов продолжал настаивать на сохранении всеобъемлющего господства шариата (а насущная необходимость модернизации возникла с конце 40-х гг., когда начались промышленная разработка нефти и формирование новых общественных страт). Важнейшее разногласие между сторонами аль-бейъа не раз приводило к противостоянию, когда противники династии прибегали к джихаду ради «восстановления чистоты наследия предков». Грань между «умеренным» и джихадистским салафизмом оказывалась хрупка, а их противопоставление условно: оно акцентировано подчеркивалось династией и высшим эшелоном корпуса богословов, однако, ведя завоевательные походы, сам Ибн Сауд распространял ваххабитский салафизм, опираясь на джихад как орудие борьбы с противниками, которые объявлялись «отошедшими» от истинной религии «безбожниками».

Оценивая положение в стране, один саудовский автор писал о существовании в ней «религиозно обоснованного экстремистского политического действия, направленного на то, чтобы построить государственную систему, законодательство, внешние связи и внутреннюю политику на основе религии». Это означало, что суть расхождений между «политиками (то есть, властью. – Г. К., Е. М.) и экстремистами» состоит в том, должно ли «государство быть религиозным (дауля ад-дин), либо речь должна идти о государственной религии (дин ад-дауля)» [24]. Решения состоявшегося в Эр-Рияде в середине сентября 2013 г. Конгресса национального единства были конкретны: его участники заявляли о присутствии в стране «разрушительного неофициального религиозного дискурса», «не контролируемого государством». Но в равной мере они говорили и о «пороках официальных фетв» высшего руководства богословского корпуса – Совета высших улемов [15]. Годом позже аналитик и публицист, имея в виду амбивалентность салафитской основы ваххабитской версии ханбализма, писал о «навязанной правителем (Ибн Саудом. – Г. К., Е. М.) догматической религии», обеспечившей ему «покорность подданных, но оставшейся безразличной» к «запросам времени» [50].

Саудовская ситуация противоречива. Власть продолжает видеть в ваххабитской версии ханбалитской доктрины важнейший инструмент обеспечения единообразия общества в силу того, что эта версия позволяла устранить реальные либо потенциальные линии региональных, социальных и конфессиональных разломов, а также экономическую разрозненность государственной территории. Это не раз подчеркивал и правящий монарх Сальман бен Абдель Азиз. Так, выступая в марте 2015 г. перед высшими государственными и религиозными сановниками, от отметил, в частности, что основа развития страны – «ислам благородных предков, благословенный шариат и Сунна лучшего из посланцев Аллаха» [33].

Тем не менее, власть последовательно огосударствляла религию. При этом она испытывала все возрастающее давление уже возникших современных общественных страт, обретших (благодаря действиям власти) центр своего притяжения – созданный в 1992 г. и назначаемый королем Консультативный совет, число членов которого постоянно расширяется (в том числе, за счет включения в его состав женщин). Однако даже в эпоху становления государства власть никогда не была безусловным сторонником полной реализации положений ваххабитского ханбализма.

Поддерживая незыблемость паломничества к святыням Мекки и Медины (остававшегося в 20–40-е годы едва ли не единственным источником доходов государства), Ибн Сауд не допустил разрушения существующих в этих городах памятных мест над могилами сподвижников Пророка, хотя это и противоречило ваххабитскому принципу жесткого единобожия, исключающего какие-либо формы почитания памяти умерших. Созданный в 2000 г. в Эр-Рияде Национальный музей имени короля Абдель Азиза (Ибн Сауда) открывался залами доисторической эпохи, ранних аравийских государств и доисламского язычества, то есть существовавшее ранее положение, когда саудовская история начиналась с заключения аль-бейъа 1744/1745 г., а доисламское время провозглашалось эпохой порицаемого невежества (джахилией), подверглось коренному пересмотру. Этот пересмотр стал очевидной тенденцией: например, принятая в 2016 г. программа социально-экономической перестройки «Видение Королевства Саудовская Аравия: 2030» предполагала развитие не связанного с исламом туризма, создавая условия для развития сотрудничества с ЮНЕСКО в сфере охраны исторических памятников доисламского времени [8].

Богословы (как и иные подданные) приносили аль-бейъа Ибн Сауду и его наследникам. Элита богословского корпуса вносилась в государственную табель о рангах, а сфера судопроизводства, где заняты улемы, регулировалась издававшимися властью законами и подчинялась министерству юстиции (само же ханбалитское право подверглось кодификации). Власть сужала сферу влияния богословов: действующие в стране коммерческие банки даже в эпоху Ибн Сауда прибегали к использованию лихвы, король-основатель внедрял современные технические средства, в которых его вторая сторона союза видела «недопустимое новшество». Появлялось радио и телевидение, вводились флаг, герб и гимн, в государственных учреждениях и на улицах (противореча религиозному запрету) вывешивались портреты монархов – власть тем самым углубляла процесс огосударствления. В сентябре 1926 г. в Мекке была создана Лига поощрения добродетели и отвращения от греха, реализовавшая деятельность богословов по обеспечению выполнения норм шариата в сфере общественных нравов. Появилось первое религиозное учреждение, руководство которым и сегодня остается прерогативой богословов. Но, санкционировав ее создание, Ибн Сауд ввел религиозное рвение в государственные рамки: частная инициатива в области поддержания нравственности становилась недопустимой. В 1992 г., фиксируя эту ситуацию, конституционный акт страны – Основной закон правления – провозгласил «поощрение добродетели и осуждение греха» функцией государства [5, 268].

Вопросы, связанные с развитием современного образования, не раз становились предметом разногласий между властью и богословами. Состоявшийся в июне 1930 г. в Мекке Совет высших богословов высказался против запланированного королем пересмотра системы образования. Речь шла не только о «недопустимости» введения в программы школ географии, иностранных языков и рисования, но и подчинения религиозных учебных заведений государственному Департаменту образования [9, 58]. Достигнутый компромисс между королем и ведущей фигурой корпуса богословов того времени – Мухаммедом бен Ибрагимом Аль аш-Шейхом предполагал параллельное развитие систем государственного и религиозного образования, причем религиозное передавалось в подчинение улемам, но финансовалось в том числе государством. Только в 2002 г. женское образование было изъято из юрисдикции богословов и подчинено министерству образования (в аппарате которого появлялась женщина в ранге замминистра).

Подписанное в конце мая 1933 г. соглашение с компанией Standard Oil of California о предоставлении концессии на разведку и добычу нефти на саудовской территории вызвало наиболее серьезный кризис в отношениях между Ибн Саудом и корпусом богословов. Выражая их точку зрения, М. бен Ибрагим подчеркивал, что это соглашение «откроет двери перед неверными». Их появление, как он считал, приведет к «распространению алкоголя, порнографии и других сатанинских искушений» [9, 54]. Ибн Сауд проигнорировал это мнение ведущей фигуры корпуса богословов.

Смерть Ибн Сауда не прервала движение к огосударствлению религии. В 1969–1971 гг. в государственной системе управления появились министерство юстиции, Совет высших улемов и Высший совет по делам судопроизводства, тем самым религиозные и юридические сферы разделялись. Проведенные реформы оставляли шариатские учебные заведения, суды, мечети полем деятельности богословов, зависимость которых от государства еще более усиливалась, что демонстрировал, в частности, Совет высших улемов.

Совет создавался из «специалистов по исламскому шариату, саудовцев по происхождению»; ныне в его составе 21 богослов (среди которых не только последователи ханбалитского права, но и приверженцы трех остальных мазхабов суннизма – ханифитского, маликитского и шафиитского). Их задача – «высказывать точку зрения в отношении вопросов, передаваемых правителем, подтверждая эти вопросы шариатскими обоснованиями». Равным образом они обязаны «предоставлять в распоряжение правителя религиозные рекомендации в отношении принимаемых им решений». В этой связи из числа членов Совета составлялась утверждавшаяся монаршим указом Постоянная комиссия исследований и фетв для разработки этих «рекомендаций», в дальнейшем обсуждаемых Советом и используемым для подготовки фетв. Главу Совета назначал кабинет министров (его члены, как и члены Постоянной комиссии, определялись исключительно королем), включая его (и его коллег) в табель о рангах с получением «разряда», соответствующего должности министра. Значение фетв Совета не следует преувеличивать – любое его суждение могло быть претворено в жизнь только при условии утверждения возглавляемым монархом кабинетом министров [6].

В 1993 г. ситуация в религиозной сфере подверглась дальнейшим преобразованиям: в структуре исполнительной власти страны возникло Министерство исламских дел, вакфов, призыва и наставления. Определяя его задачи, соответствующий королевский указ подчеркивал, что цель министерства – «контроль над мусульманскими делами, забота о вакфах и их развитие, внимание к мечетям, поддержание связи с исламскими институтами и центрами» [11]. Государство создало орган контроля над религиозными институтами.

Принятый весной 1992 г. конституционный акт – Основной закон правления – провозглашал саудовской конституцией «Книгу Всевышнего Господа и Сунну Его Пророка». Саудовская «система правления» опиралась на «исламский шариат» [5, 265]. Важнейшими функциями государства выступали «защита доктрины ислама» и «реализация шариата», что предполагало, в том числе, «обустройство и служение Двум Благородным Святыням (Мекка и Медина. – Г. К., Е. М.)» [5, 268]. Провозглашая потомков Ибн Сауда единственными законными носителями власти, конституционный акт обязывал всех граждан приносить аль-бейъа вновь восходящему на трон правителю [5, 265].

Саудовская Аравия: этапы и последствия террористической активности

Первое столкновение правящего дома Аль Сауд и носителей религиозной догмы относится еще к эпохе становления Саудовской Аравии. Требуя беспрекословного претворения в жизнь важнейших положений ваххабитской версии ханбализма, против Ибн Сауда во второй половине 1920-х гг. выступила его ударная военная сила – ихваны[2]. Составленный ими в 1926 г. список обвинений в адрес правителя включал «недопустимые» контакты его и его сыновей с «неверными» – дипломатическими агентами Великобритании, отказ от выселения «многобожников» – шиитов из оазисов побережья Персидского залива, а также введение в жизнь страны «неприемлемых для мусульман новшеств» – телеграфа и современного вооружения [7, 304]. Эта выпестованная королем общественная страта ставила вопрос о том, являлся ли правитель, под знаменем которого она вела свои походы, «праведным» мусульманином. Выдвигавшиеся ихванами претензии и объявление джихада Ибн Сауду были по сути актом отлучения (такфир).

В дальнейшем процесс огосударствления религии дифференцировал корпус богословов. Появление в его составе значительной страты молодых «разночинцев», знакомых с политической практикой последователей религиозной идеи в странах-соседях (в первую очередь, египетских БМ, немалая часть которых, начиная с эпохи правления Гамаля Абдель Насера, находилась в эмиграции в Саудовской Аравии), создавало условия, способствовавшие радикализации ваххабитской версии ханбализма. Радикализация принимала форму воскрешения представлений о первенстве религии в отношении государства, способного быть лишь орудием воплощения ее основных положений.

Вторая половина 60-х гг. стала новой вехой в развитии религиозной оппозиции. Координируя действия противников огосударствления религии, Джухейман аль-Утейби создал первую (после подавления движения сопротивления ихванов) группу оппонентов государственной власти. Эта группа формировалась в Медине из числа молодых сотрудников Лиги поощрения добродетели и осуждения греха. Ее первым шагом был разгром магазинов женской одежды и фотосалонов в городах Хиджаза, а завершающим – осуществленный в ноябре 1979 г. захват Главной мечети Мекки.

Д. аль-Утейби был сыном погибшего в тюрьме участника движения ихванов [54, 150] (прошедший службу в рядах Национальной гвардии с ее последовательной религиозной индоктринацией) и выпускником Исламского университета Медины [26, 27]. Создавая группу приверженцев изменения курса государства (называвших себя в память об ихванах[3] «братьями»), он считал своей задачей трансформировать Саудовскую Аравию в «государство единобожия» – даулят ат-таухид. То, за что сражались ихваны, было, по его мнению, искажено властью и «ее улемами»: «Называя себя “государством единобожия”, это государство, – писал Д. аль-Утейби, – объединило мусульман, христиан и язычников[4], оно боролось против тех, кто не считал его таким государством, против тех, кто сражался с неверными, называющими себя “Али” и “Хусейн”. Запрещая разрушение могил и куполов[5], государство насаждало поклонение риалу[6]» [46].

Сторонники Д. аль-Утейби создали в Медине подобие хиджры[7], отказываясь приносить аль-бейъа правителю и принося ее главе своего объединения. Если в «хиджрах» ихванов проповедь «чистого ислама» вели направлявшиеся туда Ибн Саудом ваххабитские проповедники, то в Медине – «пророк», призывавший к «нравственной реформе», отказывавшийся от бумажных банкнот, потому что на них «изображены человеческие существа», и не признававший удостоверений личности, поскольку обладание ими означало лояльность неверному государству [26, 18–20]. Говоря о богословах, занятых в государственных учреждениях, Д. аль-Утейби называл их «лицемерами», «демонстрирующими религиозность в одеяниях мерзости и неслыханных новшеств» [46].

Принадлежащее перу Д. аль-Утейби «Послание о правлении, клятве верности и подчинении» требовало «не занимать должности [в государственных учреждениях]», потому что и потомки Ибн Сауда, и «шейхи, включенные в систему их власти», стали «неверными». Захват Главной мечети был покушением на важнейшую функцию государства – «служение Двум Благородным Святыням», доказывавший, по мнению членов группы, отрыв этого государства от его «естественной» религиозной основы.

Итогом выступления Д. Аль-Утейби стал проводившийся властью в 80–90-е годы курс на «регенерацию ценностей ислама», поощрявший развитие в «среде молодежи движения за создание обновленческих кружков и объединений». Этот курс был призван восстановить «общенациональное единство» в условиях, казавшихся благоприятными для его претворения в жизнь, к коим относили и советское военное присутствие в «мусульманском» Афганистане, и – позднее – «сербскую агрессию» против «мусульман Боснии и Косово», и «российскую агрессию» в «исламской» Чечне. Там, «в лагерях, создававшихся Аль-Каидой» (в те годы, когда Усама бен Ладен еще был саудовским гражданином), участники «обновленческого движения» претворяли в жизнь «усвоенные ими идеи джихада». Оппозиция власти выносилась за пределы Саудовской Аравии, и вместо прежней «разрушительности» она обретала «конструктивный» характер.

События 11 сентября 2001 г. продемонстрировали, что курс на «регенерацию ценностей ислама» породил ситуацию, противоположную той, ради которой он был инициирован. В стране возникли ячейки «заблудшей секты»[8], начиналась «эпоха террора».

«Эпоха террора» была подготовлена не только саудовским участием во внутриафганских событиях или в процессах, развивавшихся на постсоветском и постюгославском пространстве: «регенерация ценностей ислама» вызывала к жизни все более усиливавшееся противостояние государства и части корпуса улемов. Богословский корпус расслаивался на «придворных улемов» и проповедовавших «отлучение» власти «независимых» [9, 75] молодых «разночинцев». Наиболее ярким выражением этого противостояния стали петиции богословов и распространявшиеся в стране и за ее пределами памфлеты, доказывавшие, что истинное единобожие якобы могло восторжествовать только на пути «джихада против впавшей в грех неверия власти»[9].

Проводя курс на устрашение наиболее последовательных «независимых» богословов, власть заставляла их отказываться от политической деятельности либо покидать страну. Это не избавило Саудовскую Аравию от первых террористических акций. В марте 1991 г. в Эль-Джубейле (Восточная провинция) было осуществлено нападение на группу американских морских пехотинцев, в ноябре 1995 г. взрыв заминированного автомобиля в Эр-Рияде рядом со штабом саудовской Национальной гвардии унес жизни пяти иностранцев, и пострадали еще 60 саудовских граждан. В июне 1996 г. 19 американцев были убиты и около 400 ранены в результате взрыва заминированного грузовика рядом с контрольно-пропускным пунктом базы Соединенных Штатов в городе Эль-Хобар (Восточная провинция) [43].

18 марта 2003 г. в эр-риядском квартале Аль-Джазира был обстрелян полицейский наряд, – это был первый случай нападения сторонников «заблудшей секты», на представителей государственной власти. Ответственность за этот инцидент взяла группа «Легионы Двух Святынь Аравийского полуострова». В мае и ноябре 2003 г. акции террористов произошли в столичных кварталах Аль-Хамра и Аль-Махья, но полиция и органы государственной безопасности обнаруживали моджахедов и в небольших провинциальных городах, в Джидде, Хаиле и в «святых» Мекке и Медине. Государство более не выглядело стороной, ведущей наступление; наступательная тактика отличала его противников (среди которых появились и женщины). Взрыв в апреле 2004 г. в здании службы государственной безопасности в квартале Аль-Вашм в Эр-Рияде, нападение на представительство западной посреднической компании в порту Янбо (на красноморском побережье), захват заложников в жилых кварталах города Эль-Хобар (Восточная провинция) в начале и конце мая того же года, соответственно, это лишь доказывали. Число жертв террористических акций непрерывно росло: по официальным саудовским данным, в период между маем 2003 и маем 2004 г. погибли 101 человек [14]. Только в конце июля 2011 г. король Абдалла бен Абдель Азиз смог заявить о «решающем успехе в отражении наступления гадины террора и разрушении ее организационных структур» [36].

Волна терроризма началась в обстановке, когда значительная часть саудовского общества с «пониманием», как отмечали саудовские социологи, относилась к Аль-Каиде, и «сочувствие к исполнителям террористических акций 11 сентября было огромно»: «Оно возросло после удара по Афганистану, усилившись в марте 2003 г., когда началась операция в Ираке. В Королевстве возросла неприязнь к гражданам западных стран, поэтому первые взрывы в Эр-Рияде не привели к существенному снижению степени сочувствия к исполнителям этих акций». Хотя гибель «мусульман и арабов» в ходе последующих акций в столице и приводила к снижению уровня поддержки действий моджахедов, тем не менее, в стране оставалась «устойчивая группа людей, настаивающих на законности действий Аль-Каиды». Эти люди продолжали считать, что публикуемые в саудовской прессе сообщения о «преступлениях организации» не «заслуживают доверия», и даже приходили к выводу о том, что террористы могут «идти на убийство мусульман, если целью их акции являются граждане западных стран или принадлежащие им объекты» [38].

Терроризм отличала широта географического распространения: ячейки «заблудшей секты» возникали на всей территории страны, но Неджд – родина ваххабитской версии ханбализма и саудовской государственности – был основной ареной вооруженного противостояния моджахедов и власти. Тому была весомая причина: «нефтяная эра» углубила разрыв в уровнях развития регионов. Суннитское большинство, сохраняя ведущую роль в государстве, не выглядело сплоченным. Стремительное возвышение хиджазского предпринимательства (и хиджазского «образованного класса») и его превращение в ведущий элемент вновь складывающихся социально-экономических отношений да и политики провели водораздел между этим регионом и Недждом. Если выходцы из Неджда сохранили господство на вершине властной пирамиды и в рядах корпуса богословов, то уроженцы Хиджаза играли роль «либеральных» последователей модернизации отсталой политической системы и общественных отношений. Противостоя развитию этого процесса, поборники «чистоты» салафизма формировали костяк антисистемной оппозиции. Неоднородность же корпуса богословов предопределила переход на их сторону представителей его второго и третьего эшелонов.

5 ноября 2004 г. двадцать шесть религиозных деятелей (представленных преподавателями исламских дисциплин университетов Эр-Рияда, Мекки и Медины, а также создателями и руководителями исламских интернет-сайтов) предали гласности «Открытое письмо сражающемуся иракскому народу» [13]. Подписавшие его богословы призывали «каждого мусульманина» к «джихаду против оккупантов», оправдывая джихад ссылками на Коран. Никто из «мусульман, – подчеркивали они, – не может действовать, нанося ущерб кому-либо из борцов сопротивления», никто из них «не может поддерживать проводимые солдатами оккупационных сил военные операции». Долг каждого «мусульманина оказание помощи сражающемуся иракскому народу», – это был призыв не только к саудовским благотворительным организациям и фондам, но и к моджахедам, выступавшим против саудовской власти. Развитие событий в Ираке показало, что в 2005 г. доля саудовцев среди террористов-смертников в этой стране составила 61% [9, 134].

Власть стояла перед необходимостью предотвратить движение части корпуса богословов к союзу с антисистемной оппозицией. Методы для этого были традиционными – аресты и высылка из страны. В феврале 2004 г. были преданы суду три арестованных ранее в Мекке богослова – Ахмад аль-Халиди, Али аль-Худейр и Насыр аль-Фахд. Предъявлявшиеся им обвинения резюмировались как «поощрение к отказу от повиновения правителю», «распространение смуты», «организация террористических ячеек и организаций» [3].

Организуя суд и добиваясь «раскаяния» обвинявшихся, власть стремилась лишить сторонников антисистемного подполья возможности апелляции к корпусу богословов и тем самым делегитимировать действия сторонников «заблудшей секты». К тому времени власть обрела поддержку официальных богословских структур: в конце 2003 г. была оглашена фетва «Терроризм: причины и методы лечения» верховного муфтия Абдель Азиза бен Абдаллы Аль аш-Шейха. Предлагавшееся ее автором определение «терроризма» отталкивалось от его «идейного» аспекта – «отступления некоторых улемов от проповеди подлинного шариата», как и их «действий словом», предполагавших «отказ уммы от повиновения ее правителями». Следующим пунктом этого определения было «излишество и экстремизм» – действия поборников противостояния саудовскому государству, обладавшему «несомненным правом», по мнению верховного муфтия, противостоять «всем источникам, питающим терроризм» [4].

Дальнейшие действия властей были предсказуемы: карательные органы последовательно (этот процесс продолжался вплоть до 2011 г.) наносили удары по ячейкам «заблудшей секты», перекрывая поставки оружия с территории Йемена и возводя «заградительную стену» вдоль саудовско-иракской границы. Эпоха тяжелого внутреннего кризиса завершилась успехом власти. Но этот успех вовсе не был безусловным.

«Арабская весна»: саудовский политический ислам и реформы власти

«Арабская весна» (с ее потрясениями в окружающем Саудовскую Аравию геополитическом пространстве) меняла устремления саудовских сторонников политического ислама. В феврале 2011 г. в Эр-Рияде было распространено сообщение о формировании Исламской партии уммы (Хизб аль-умма аль-ислямий). Ее создала небольшая группа из девяти человек, и в своем «Учредительном заявлении» они сообщали, что являются «людьми науки и знания, университетскими преподавателями, адвокатами, бизнесменами, писателями, мыслителями, юристами и политическими активистами» [48]. Особенности саудовского дискурса заставляли полагать, что вновь возникшая политическая организация – это конгломерат религиозных деятелей – «людей науки и знания», с одной стороны, и представителей новых, модернизированных страт социума, с другой.

Провозглашая себя «мирной политической партией» и утверждая стремление к легальной деятельности [30], это «народное политическое образование» заявляло о том, что видит Саудовскую Аравию страной, где «шариат является единственной основой законодательства», а «источником власти может быть только умма». Основатели партии подчеркивали, что считают «гарантируемые шариатом права и свободы, включая свободу мнения и критики власти, достоянием всех граждан». Они считали необходимым заявить о своей приверженности «принципу консультирования – аш-шура, свободных выборов, опоры на мнение большинства и мирной ротации власти», о «вере в политический плюрализм и право уммы формировать правительство». Формальная устремленность к демократии не меняла главного – создатели Исламской партии уммы стремились изменить суть саудовской аль-бейъа и основы существующего государственного строя. Их движение в этом направлении определялось собственной трактовкой норм шариата.

Цель партии – «социальная справедливость, равноправие и равные возможности для всех», «реализация прав женщин и укрепление их роли в обществе» [21]. Ее программный документ настаивал на уважении «определяемых шариатом и ценностями ислама» прав и свобод личности и, в первую очередь, ее права на «политическую свободу», как и «неотъемлемого права народа выбирать власть и контролировать ее действия», специально оговаривая принцип разделения властей и независимости судопроизводства [49]. Немалое место в нем занимали вопросы социальной справедливости и «направляемого мечетью» человеческого развития.

Власть была далека от того, чтобы удовлетворить обращение основателей партии: по подозрению в связях с БМ они были брошены в тюрьмы и обвиненены в попытках «раскола единства уммы». Отвечая на приведенное выше обращение, тогдашний король Абдалла бен Абдель Азиз подчеркивал: «То, что мы видим вокруг нас, это стремление посеять в народе злобу. В народе сегодня каждый стремится создать партию, но весь наш народ – единая партия. Каждый видит себя первым, в народе воцарилась вражда. Все это вызывает гнев Господа, да избавит Господь нас от этого зла». Продолжая свою мысль и обращаясь к прошлому создателей партии, монарх заявлял: «Среди них есть те, кто ранее пытались сбить с истинного пути наших детей. Пусть же они знают, что мы можем наказать их сильнее, чем наказали. Они ведь сбивали с истинного пути наших детей, а кто-то из них мог быть убийцей или тем, кто брал заложников» [37].

Государство ни в коей мере не считало необходимым идти на уступки религиозной оппозиции. К тому времени им были приняты достаточные меры (включавшие и представленные как реформы уступки обществу), направленные на то, чтобы укрепить положение политической элиты: был создан Центр национального диалога, возник Антикоррупционный комитет, проведены первые и вторые частичные выборы советов муниципалитетов, повышена общественно-политическая роль национального предпринимательства, представленного Советом торгово-промышленных палат, появились профессиональные организации и «общественный» Саудовский национальный комитет прав человека [19, 86–236]. В октябре 2006 г. был институционализирован процесс престолонаследия, – появился Закон о комитете по принесению клятвы [31]. 23 сентября 2005 г. Саудовская Аравия впервые в своей истории отметила «национальный» праздник – День объединения, воскрешавший в памяти саудовцев изданный в 1932 г. указ Ибн Сауда о введении нынешнего названия страны [20].

Власть действовала решительно и в отношении богословов, занимавших высшие посты в богословской иерархии. Выступая 23 сентября 2009 г. на торжественном открытии созданного неподалеку от Джидды Университета науки и техники, король Абдалла бен Абдель Азиз говорил о том, что «наука и вера могут противостоять друг другу только в душах больных людей», что начало работы этого университета «первая линия обороны против экстремистов», когда вновь возникшее учебное заведение «станет маяком терпимости» [20]. Это событие было омрачено публичным заявлением члена Совета высших улемов шейха Саада аш-Шасри, говорившем о недопустимости введения «совместного обучения», а также «шариатской проверке преподаваемых предметов и, в частности, теории эволюции» [52]. В начале октября 2009 г. королевским указом С. аш-Шасри был «освобожден» от занимаемой им должности [18].

В середине февраля 2009 г. Генеральное руководство Лиги поощрения добродетели и отвращения от греха инициировало (по указанию политического истеблишмента) реализацию «Стратегического проекта», направленного на перестройку административного аппарата и «совершенствование деятельности кадров Лиги» [53]. В начале 2010 г. министерство юстиции приступило к реализации «программы идейной безопасности» – обязательной переподготовки имамов мечетей, призванной лишить их возможности произнесения проповедей, противоречащих курсу власти [27]. 12 августа 2010 г. король Абдалла бен Абдель Азиз принял указ, позволяющий распространение только тех религиозно-юри­дических суждений, авторами которых являются правоведы-члены Совета высших улемов [39].

В дальнейшем же, реагируя на развитие региональной ситуации, власть усиливала наступление на религиозных оппозиционеров, о чем может свидетельствовать вступление в возглавляемую Соединенными Штатами международную коалицию противостояния ИГИЛ (ради ее укрепления в декабре 2015 г. в Эр-Рияде было объявлено о создании «исламской военной коалиции»). В феврале 2014 г. вышел указ о запрете «экстремистских и террористических религиозных группировок и течений». В появившемся в начале марта 2014 г. списке запрещенных «террористических организаций» присутствовали Аль-Каида и ее ответвления, Джабхат ан-нусра, ИГИЛ, БМ и Хизбалла на Аравийском полуострове, а с марта 2016 г. – и Хизбалла в Ливане [34]. Власть ужесточила контроль над религиозной благотворительностью. Впервые в истории в марте 2016 г. были преданы суду члены «полиции нравов», обвиненные в «превышении полномочий» при исполнении их обязанностей. В начале января 2016 г. были казнены арестованные ранее «руководители и идеологи» «заблудшей секты».

Сегодняшняя реальность.  Вместо заключения

Экспансия ИГИЛ, заявившего о создании подчиненных ему «вилайетов Неджд и Двух Благородных Святынь (Хиджаза – Г.К., Е.М.)» и о «неверии» местной власти, стала прямой угрозой саудовской безопасности. Уже в мае 2014 г. саудовская служба государственной безопасности распространила сообщение о раскрытии сети ячеек, связанных с ИГИЛ и Аль-Каидой на территории Йемена, членами которой были 62 чел., из них большинство – граждане Саудовской Аравии, а также йеменец, палестинец и пакистанец. Сеть имела руководителя – эмира, сорокалетнего саудовского гражданина, которому остальные члены сети, вступая в ряды организации, приносили клятву верности – аль-бейъа. Основной целью деятельности сети, как подчеркивал официальный представитель МВД, было создание «обстановки анархии и насилия, нанесение ударов по объектам экономики и государственным учреждениям, включая и иностранные посольства, убийства сотрудников органов полиции и безопасности, а также высших государственных деятелей». Важную роль в деятельности сети играли женщины (саудовские гражданки), осуществлявшие сбор пожертвований и выполнявшие задачу привлечения в ее ряды новых членов [25].

Реагируя на угрозу ИГИЛ сразу же после его вторжения в Ирак и обращаясь к «арабской и исламской нации», король Абдалла бен Абдель Азиз признавал печальную действительность: «В арабском и исламском мире смута нашла благодатную почву. Она стала источником, из которого по земле стали распространяться террор и зло». Монарх был предельно четок: «Мы должны, – продолжал он, – испытывать чувство глубокого стыда за то, что во имя религии совершают террористы. Они убивают людей, нарушая заповедь Господа о недопущении убийств. Они фотографируют эти убийства и с гордостью распространяют свидетельства преступлений. Они искажают образ ислама своими преступлениями и тиранией». Обращаясь к «руководителям и богословам исламской нации», король говорил: «Я призываю вас исполнить долг и встать на пути тех, кто пытается представить ислам как религию экстремизма, ненависти и терроризма. Пусть история будет свидетелем того, что мы не стали орудием в руках врагов» [40].

Слова монарха были подкреплены практикой. 23 сентября 2014 г. саудовская авиация (вместе с военно-воздушными силами других стран ССАГЗ) приняла участие в ударах по позициям «исламского государства» в Сирии. Оформленное 11 сентября 2014 г. на совещании министров иностранных дел стран-членов ССАГЗ, Египта, Ирака, Иордании, Ливана, Турции и Соединенных Штатов в саудовской Джидде соглашение о создании международной коалиции противостояния ИГИЛ вступило в этап практических действий. Комментируя саудовское участие в осуществленной операции, саудовский «ответственный источник» сообщил: «Саудовские королевские военно-воздушные силы приняли участие в военной операции против организации ИГИЛ на территории Сирии. Эти действия были предприняты в рамках международной коалиции уничтожения терроризма». В той же связи бывший на тот момент наследником престола и министром обороны принц Сальман бен Абдель Азиз отметил: «Наши сыновья-летчики выполнили свой долг перед верой, родиной и монархом, подтвердив свой профессионализм и отвагу в борьбе с теми, кто искажает чистоту и милосердие ислама». Присоединение саудовских военно-воздушных сил к операции против ИГ было заранее оправдано официальными богословами: накануне операции Совет высших улемов огласил фетву, объявлявшую «идеи и действия» ИГИЛ «безнравственными» [32].

Однако 11 декабря 2014 г. в Эр-Рияде было осуществлено нападение на гражданина Дании. Данные, распространенные в этой связи министерством внутренних дел, свидетельствовали о том, что это нападение было осуществлено тремя приверженцами ИГИЛ, и цель атаки заключалась в «устрашении проживающих на территории Саудовской Аравии экспертов из западных стран [35]. В том же месяце действия боевиков ИГИЛ были распространены и на районы, населенными шиитами-двунадесятниками в Восточной провинции, где произошли первые взрывы в шиитских мечетях.

5 января 2015 г. министерство внутренних дел распространило сообщение о боевом столкновении на саудовско-иракской границе в районе контрольно-пропускного пункта Эс-Суэйф, находящегося на расстоянии около 60 км от центра провинции Северные границы города Арар. Как заявил официальный представитель министерства, пограничный патруль воспрепятствовал «незаконному пересечению границы» со стороны группы из четырех человек. В ходе преследования двое из них были убиты, а еще двое взорвали себя. Потери со стороны саудовских пограничников были значительны – трое погибших и двое раненых. В заявлении четко расставлялись акценты: нарушители границы были объявлены «террористами, принадлежащими к группировке ИГИЛ». Тому были представлены необходимые доказательства: на месте боестолкновения были найдены оружие, пояса смертников и чемодан с денежными банкнотами. Это стало первой попыткой прямого проникновения сторонников «исламского государства» на саудовскую территорию из Ирака, граница с которым уже давно оборудована заградительной стеной, башнями наблюдения и современной электроникой [47].

Начиная с апреля 2015 г., саудовская служба госбезопасности стала сообщать о проводимых ее сотрудниками операциях, направленных на ликвидацию ячеек ИГИЛ на саудовской территории. По этим сообщениям, с декабря 2014 по начало апреля 2015 г. в стране было арестовано 811 чел., обвинявшихся в терроризме. В своем подавляющем большинстве это были молодые (до 30 лет) саудовцы (634 чел.), остальные же – выходцы из Йемена, Сирии, Египта, Пакистана и африканских стран. При этом только в апреле 2015 г. были задержаны 128 чел., среди которых 62 саудовца. Инициированные службой госбезопасности публикации в прессе доказывали, что раскрытые ячейки ИГИЛ располагали складами оружия, взрывчатки, средств электронной связи и распространяли листовки, призывавшие граждан Саудовской Аравии и проживающих в ней иностранцев к выступлениям против «преступного и прогнившего режима».

Проблема была и в том, что осуществляемая в Саудовской Аравии программа реабилитации причастных к террористической деятельности не достигала поставленной перед ней цели. Значительная часть задержанных исполнителей террористических акций – почти 2/3 – успешно прошла курсы по реабилитации, что не помешало им вернуться к прежней деятельности. Притягательность идей ИГИЛ оказывалась более значительной, чем официальная пропаганда, разоблачавшая «антиисламскую» сущность действий и лозунгов ИГИЛ [2]. Комментируя складывавшуюся ситуацию, саудовский аналитик и публицист подчеркивал: «Бунтующая молодежь, опирающаяся на отсталое понимание жизни и шариата, отрицающая многовековое наследие и достижения пока еще не закончившейся модернизации, становится революционерами, эмирами и даже халифами» [50].

 Во время месяца рамадан, 3 и 4 июля 2016 г. теракты произошли в трех городах – Эль-Катифе (Восточная провинция), Джидде и Медине. Для их проведения было выбрано наиболее подходящее время – закат солнца, когда наступает разговение (ифтар), в котором участвуют и сотрудники службы безопасности. Если в Джидде взрыв произошел в центральной части города, неподалеку от здания, в котором ранее размещалось американское консульство, то в Эль-Катифе – рядом с центральной мечетью, а в Медине – в непосредственной близости от одной из основных святынь ислама – Мечети Пророка, что позволило саудовским изданиям сообщить о том, что «терроризм направлен против Второй (после мекканской Каабы. – Г. К., Е. М.) Святыни». Авторы этих материалов напоминали саудовским гражданам о событиях 1979 г., когда группа Д. Аль-Утейби захватила Главную мечеть в Мекке [42]. В октябре 2016 г. службе госбезопасности удалось предотвратить готовившуюся двенадцатью саудовскими гражданами, членами очередной подпольной ячейки ИГИЛ террористическую акцию на территории крупнейшего стадиона в Джидде «Аль-Джаухара» [41].

В то же время Саудовская Аравия становилась объектом беспрецедентной «электронной войны»: как сообщал в начале марта 2015 г. «ответственный источник» из саудовского министерства внутренних дел, пользующиеся социальными сетями граждане «ежеминутно получают не менее 90 оскорбляющих королевство посланий, что означает, что ежедневно до них доходит 129600 таких возмутительных сообщений». Источником этого потока «ответственный источник» называл ИГИЛ, Джабхат ан-нусра и Аль-Каиду. Эти сообщения «призывают к насилию, к вступлению в террористические организации, к нападениям словом и делом, к дестабилизации в стране и джихаду». Иначе говоря, «в Королевстве сложился авангард ИГИЛ и Аль-Каиды». Из его же заявления вытекало также, что на молодых саудовцев не производят никакого впечатления и регулярно показываемые по национальным телевизионным каналам (как и постоянно публикуемые в печатной прессе) сюжеты о «возвращениях и раскаянии» некоторых бывших сторонников действующих в Сирии и Ираке исламистов. Эти сюжеты рассматриваются потенциальными и реальными сторонниками ИГИЛ как «далекая от реальности» и «грязная» пропаганда. Одним из последствий этой «электронной войны» стала, как отмечала саудовская пресса, демонстрация 13-и саудовских женщин в городе Бурайда (запад Неджда), проходившая под лозунгами «борьбы с режимом», когда был публично сожжен портрет министра внутренних дел и наследника престола принца Мухаммеда бен Наефа. 22 ноября 2016 г. специализирующееся на расследовании терроризма отделение Уголовного суда в Эр-Рияде начало рассмотрение этого дела [29].

Говоря о причинах того, почему молодые саудовцы отправляются «в соседние страны», саудовские официальные лица говорят о трех категориях граждан: первая квалифицируется как «любители приключений и авантюристы», вторая определяется тем, что ее члены «связаны узами дружбы или родства с теми, кто находится в Сирии и Ираке либо арестован за свои взгляды», и, наконец, третья группа отправляющихся воевать на стороне «исламского государства» – люди, «поддавшиеся влиянию пропаганды ИГИЛ». Однако вне зависимости от того, как представители саудовского истеблишмента классифицируют вышедшую из повиновения молодежь, все нынешние сторонники «исламского государства» выглядят для этого истеблишмента как отошедшие от принципов «умеренного ислама» [12].

Данные службы госбезопасности остаются безрадостными: в течение 2016 г. в Саудовской Аравии произошло 30 терактов. Их исполнители – молодые саудовцы в возрасте от 16 до 35 лет. Комментируя эту информацию, «ответственный сотрудник службы безопасности» сообщал: «Экстремистская мысль и террористическая угроза сохраняются, меняя оболочку и формы проявления» [44]. Для этого вывода существовали весомые обстоятельства. В рядах ИГИЛ сражается не менее 2500 саудовцев (а Саудовская Аравия стала вторым после Туниса арабским поставщиком моджахедов для этой организации). При этом саудовцы составили большинство среди участников совершенных ИГИЛ индивидуальных террористических нападений [55].

Участие в международной антитеррористической коалиции не означало, что в самой Саудовской Аравии положен конец практике частной поддержки ИГИЛ. В опубликованном в июне 2016 г. ежегодном отчете государственного департамента США, касающегося борьбы с терроризмом, отмечалось, что Саудовская Аравия (но также Катар и Кувейт) не справились с задачей прекращения финансирования терроризма со своей территории, осуществляемого с помощью социальных сетей и паломников [58].

При этом, говоря о будущем феномена «религиозного терроризма» и судьбе ИГИЛ, саудовские аналитики остаются пессимистичны. По мнению публициста и общественного деятеля М. аз-Заиди, объяснение этого феномена не может быть сведено к «отсутствию политических свобод, западной гегемонии или израильской оккупации» – это не «факторы, “создающие” терроризм, а факторы, “помогающие” террористической мобилизации». Борьба с этим феноменом (даже при условии разгрома ИГИЛ на поле боя), по замечанию автора, невозможна «без ликвидации порождающего его климата культуры и социальной жизни», вырастающего из «замкнутой для мира риторики отрицания “другого”». Если этот «климат» не будет изменен, то саудовское общество «будет обречено на “сосуществование” с террористической болезнью, так же, как человечество сосуществует с парниковым эффектом, раком, разливами рек и лесными пожарами» [1].

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. Аз-Заиди М. Сосуществуйте с терроризмом! (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com/leader.asp?section=3&article=748113&issueno=12753 (дата обращения 28.10.2014).
2. Арест 811 обвиняемых в терроризме - граждан 25 стран (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.al-jazirah.com/2015/20150426/fe7.htm (дата обращения 26.04.2015).
3. «Аш-Шарк Аль-Аусат» беседует с тем, кто говорил с тремя шейхами (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com/details.asp?article=210228&issueno=9163 (дата обращения 30.12.2003).
4. Аль Аш-Шейх Абдель Азиз бен Абдалла. Терроризм: причины и методы лечения (на араб. яз.) – Аль-Бухус аль-ислямийя, № 70, 1424 Х. – [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.alifta.net/Fatawa/fatawaDetails.aspx?languagename=ar&BookID=2&View=Page&PageNo=4&PageID=10293 (дата обращения 15.02.2016).
5. Бен Баз А.А. Политическая и конституционная система Королевства Саудовская Аравия (на араб. яз.). Эр-Рияд, Дар Аль-Хуррейджи, 2000.
6. Важнейшие черты состава Совета высших улемов (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com/details.asp?section=4&article=507131&issueno=11037 (дата обращения 15.02.2009).
7. Васильев А.М. История Саудовской Аравии. М., Наука, 1982.
8. Видение Королевства Саудовская Аравия: 2030 (на араб. яз.). – [Электронный ресурс] Режим доступа: http://vision2030.gov.sa/ar/media-center.
9. Ибрагим Ф. Джихадистский салафизм в Саудовской Аравии (на араб. яз.). Бейрут, Дар Ас-Саки, 2009.
10. Залив между молотом Ирана и наковальней ИГИЛ (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://aawsat.com/node/751651 (дата обращения 03.10.2016).
11. Задачи министерства исламских дел, вакфов, призыва и наставления (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.moia.gov.sa/Menu/Pages/About.aspx (дата обращения 15.08.2014).
12. Заметки о терроризме: три этапа, начавшиеся кассетами и завершившиеся Интернетом (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://aawsat.com/home/article/307421 (дата обращения 09.03.2015).
13. Заявление 26 саудовцев по поводу Ирака (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com/details.asp?section=45&article=265236&issueno=9481 (дата обращения 12.11.2004).
14. Изменение тактики террористов увеличило число жертв нападений на жилые кварталы в Саудовской Аравии до 101 убитого (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com/details.asp?section=4&article=237224&issueno=9318 (дата обращения 02.06.2004).
15. Конгресс национального единства призывает контролировать неофициальный религиозный дискурс (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com/details.asp?section=43&article=743748&issueno=12712 (дата обращения 17.09.2013).
16. Коран. Перевод И.Ю. Крачковского.
17. Королевство Саудовская Аравия. Сто лет помощи исламу и мусульманам (на араб. яз.). Бейрут, б/и, 1999.
18. Королевский указ: освобождение Саада Аш-Шасри от места в Совете высших улемов (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.okaz.com.sa/new/Issues/20091005/Con20091005307886.htm (дата обращения 05.10.2009).
19. Косач Г.Г. Саудовская Аравия: внутриполитические процессы «этапа реформ». М., Институт Ближнего Востока, 2007.
20. Косач Г.Г. Саудовская Аравия: годовщина национального дня. Институт Ближнего Востока, 26 сентября 2009. – [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.iimes.ru/?p=9393.
21. Кто мы? (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.islamicommaparty.com/Portals/Content/?info=TkRreEpsTjFZbEJoWjJVbU1TWmhjbUk9K3U=.jsp (дата обращения 01.12.2011).
22. Кувейт: террористы наносят удар по молящимся во вторую пятницу рамадана (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://aawsat.com/home/article/392966 (дата обращения 27.06.2015).
23. Кувейтский министр внутренних дел в интервью «Аш-Шарк Аль-Аусат»: государства Залива изучают возможность координации террористических списков (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://classic.aawsat.com/print.asp?did=797734&issueno=13162 (дата обращения 11.12.2014).
24. Куйляйт Ю. Религиозное государство или государственная религия? (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.alriyadh.com/2013/09/27/articlehtml (дата обращения 27.09.2013).
25. Ликвидация террористической сети, связанной с Аль-Каидой в Йемене и ИГИЛ, в Саудовской Аравии (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://aawsat.com/home/article/91236?archive=1&date=05/07/2014 (дата обращения 07.05.2014).
26. Лиси Р. Королевство изнутри (на араб. яз.). Дубай, Марказ Аль-Мисбар ли ад-дирасат ва аль-бухус, 2012.
27. Медина: задержание членов Лиги продлено (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.daralhayat.com/portalarticlendah/125677 (дата обращения 01.04.2010).
28. Мелкумян Е.С. Малые государства Персидского залива. – Наумкин В.В. и др. (отв. ред-ры). Ближний Восток, арабское пробуждение и Россия: что дальше? М., Институт востоковедения РАН, 2012.
29. Начало суда над 13 саудовками по обвинению в организации демонстрации и сожжении портретов министра внутренних дел (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.alhayat.com/Articles/18685121 (дата обращения 23.11.2016).
30. Обращение к правительству Служителя Двух Благородных Святынь (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.islamicommaparty.com/Portals/Content/?info=TkRnM0psTjFZbEJoWjJVbU1TWmhjbUk9K3U=.jsp (дата обращения 01.03.2011).
31. Обнародование Закона о Комитете по принесению клятвы (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com//details.asp?section=4&article=388223&issueno=10188 (дата обращения 20.11.2006).
32. Ответственный источник: Саудовская Аравия приняла участие в боевой операции против ИГИЛ в Сирии (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://aawsat.com/home/article/187386?archive=1&date=09/24/2014 (дата обращения 24.09.2014).
33. Полный текст речи короля Сальмана бен Абдель Азиза. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.alarabiya.net/ar/saudi-today/2015/03/10 (дата обращения 10.03.2015).
34. Саудовская Аравия публикует список террористических организаций (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com/details.asp?section=1&issueno=12884&article=763917 (дата обращения 04.02.2014).
35. Саудовская Аравия объявляет о задержании трех нападавших на гражданина Дании (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://aawsat.com/home/article/241156 (дата обращения 12.12.2014).
36. Служитель Двух Благородных Святынь: Королевство добилось успеха в отражении гадины террора (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com/detail.asp?section=4&article=632544&issueno=11926 (дата обращения 24.07.2011).
37. Служитель Двух Святынь призывает к сплочению граждан, к единству их рядов, к их единству в защите достижений (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://alhayat.com/home/ksa506441 (дата обращения 24.04.2013).
38. Снижение доля сочувствующих террористам в Саудовской Аравии (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com/details.asp?section=4&article=203997&issueno=9123 (дата обращения 20.11.2003).
39. Служитель Двух Святынь издает указ об ограничении издания фетв членами Совета высших улемов (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.aawsat.com//details.asp?section=1&issueno=11581&article=582296 (дата обращения 13.08.2010).
40. Служитель Двух Святынь: малодушные станут жертвами терроризма (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://aawsat.com/home/article/150811?archive=1&date=08/02/2014 (дата обращения 02.08.2014).
41. Срыв террористической акции на территории «Аль-Джаухары», готовившейся с помощью 400 кг взрывчатки (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.alhayat.com/Articles/18249454 (дата обращения 31.10.2016).
42. Терроризм направлен против Второй Святыни (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://aawsat.com/home/article/682411 (дата обращения 05.07.2016).
43. Террористические акции в Королевстве: даты и цифры (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.al-jazirah.com.sa/2005/20050205/erhtm (дата обращения 05.02.2005).
44. Тридцать террористических акций в Саудовской Аравии в текущем году (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.alhayat.com/Articles/15374924/30 (дата обращения 02.05.2016).
45. Тюремное заключение для обвинявшегося в планировании террористических акций в Эмиратах (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.alhayat.com/Articles/18132814 (дата обращения 25.10.2016).
46. Аль-Утейби Д.С. Послание о правлении, клятве верности, подчинении и укрывании правителями истины от стремящихся к науке и от народа (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.tawhed.ws/r1?i=6516&x=fcchouzr (дата обращения 12.12.2016).
47. Уничтожение 4 террористов и гибель 3 пограничников в ходе боевого столкновения на саудовско-иракской границе (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://aawsat.com/home/article/259681 (дата обращения 07.01.2015).
48. Учредительное заявление Исламской партии нации (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.islamicommaparty.com/Portals/Content/?info=TlRJMUpsTjFZbEJoWjJVbU1TWmhjbUk9K3U=.jsp (дата обращения 28.02.2011).
49. Устав партии (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.islamicommaparty.com/Portals/Content/?info=TkRrd0psTjFZbEJoWjJVbU1TWmhjbUk9K3U=.jsp (дата обращения 28.02.2011).
50. Хашогги Д. Что за ошибка привела нас к нынешнему положению? (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.alhayat.com/Opinion/Jamal-Khashoggi/3400234 (дата обращения 05.07.2014).
51. Аль-Хукейль С. Права человека и их реализация в Королевстве Саудовская Аравия (на араб. яз.). Эр-Рияд, Дар Аль-Хикма, 2000.
52. Шейх Аш-Шасри отвечает на вопрос о совместном обучении в Университете короля Абдаллы (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.youtube.com/watch?v=vmEUc5fxy9w (дата обращения 14.09.2016).
53. Цели Проекта поощрения добродетели и осуждения греха (на араб. яз.). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.hisbah.gov.sa/ahdaaf.html (дата обращения 09.12.2014).
54. Abir M. Saudi Arabia in the Oil Era. Regime and Elites: Conflict and Collaboration. Boulder, Colorado, Westview Press, 1988.
55. Barrett R. The Islamic State. The Soufan Group, November [Электронный ресурс] Режим доступа: http://soufangroup.com/wp-content/uploads/2014/10/TSG-The-Islamic-State-Nov14.pdf (дата обращения 12.12.2014).
56. Katzman К. The United Arab Emirates (UAE): Issues for S. Policy. Wash., Congressional Research Service, October 17, 2013.
57. UAE’s terror fight begins at home: paper. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.wam.ae/en/news/emirates/1395283943904.html (дата обращения 03.08.2015).
58. Weinberg D.A. Analysis: State Department identifies Gulf shortcoming on counterterrorism efforts. [Электронный ресурс] Режим доступа: www.longwarjournalorg/archives/2016/06/analysis (дата обращения 17.098.2016).

REFERENCE

1. Az-Zaidi M. Sosushhestvujte s terrorizmom! (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com/leader.asp?section=3&article=748113&issueno=12753 (accessed at 28.10.2014).
2. Arest 811 obvinjaemyh v terrorizme - grazhdan 25 stran (in Arabic). URL: http://www.al-jazirah.com/2015/20150426/fe7.htm (accessed at 26.04.2015).
3. «Ash-Shark Al'-Ausat» beseduet s tem, kto govoril s tremja shejhami (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com/details.asp?article=210228&issueno=9163 (accessed at30.12.2003).
4. Al' Ash-Sheikh Abdel' Aziz ben Abdullah. Terrorizm: prichiny i metody lechenija (in Arabic) – Al'-Buhus al'-isljamijja, № 70, 1424 H. – http://www.alifta.net/Fatawa/fatawaDetails.aspx?languagename=ar&BookID=2&View=Page&PageNo=4&PageID=10293 (accessed at 15.02.2016).
5. Ben Baz A.A. Politicheskaja i konstitucionnaja sistema Korolevstva Saudovskaja Aravija (in Arabic). Riyadh, Dar Al'-Hurrejdzhi, 2000.
6. Vazhnejshie cherty sostava Soveta vysshih ulemov (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com/details.asp?section=4&article=507131&issueno=11037 (accessed at 15.02.2009).
7. Vasil'ev A.M. Istorija Saudovskoj Aravii. M., Nauka, 1982.
8. Videnie Korolevstva Saudovskaja Aravija: 2030 (in Arabic). – http://vision2030.gov.sa/ar/media-center.
9. Ibrahim F. Dzhihadistskij salafizm v Saudovskoj Aravii (in Arabic). Beirut, Dar As-Saki, 2009.
10. Zaliv mezhdu molotom Irana i nakoval'nej IGIL (in Arabic). URL: http://aawsat.com/node/751651 (accessed at 03.10.2016).
11. Zadachi ministerstva islamskih del, vakfov, prizyva i nastavlenija (in Arabic). URL: http://www.moia.gov.sa/Menu/Pages/About.aspx (accessed at 15.08.2014).
12. Zametki o terrorizme: tri jetapa, nachavshiesja kassetami i zavershivshiesja Internetom (in Arabic). URL: http://aawsat.com/home/article/307421 (accessed at 09.03.2015).
13. Zajavlenie 26 saudovcev po povodu Iraka (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com/details.asp?section=45&article=265236&issueno=9481 (accessed at 12.11.2004).
14. Izmenenie taktiki terroristov uvelichilo chislo zhertv napadenij na zhilye kvartaly v Saudovskoj Aravii do 101 ubitogo (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com/details.asp?section=4&article=237224&issueno=9318 (accessed at 02.06.2004).
15. Kongress nacional'nogo edinstva prizyvaet kontrolirovat' neoficial'nyj religioznyj diskurs (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com/details.asp?section=43&article=743748&issueno=12712 (accessed at 17.09.2013).
16. Koran. Perevod I.Ju. Krachkovskogo.
17. Korolevstvo Saudovskaja Aravija. Sto let pomoshhi islamu i musul'manam (in Arabic). Beirut, b/i, 1999.
18. Korolevskij ukaz: osvobozhdenie Saada Ash-Shasri ot mesta v Sovete vysshih ulemov (in Arabic). URL: http://www.okaz.com.sa/new/Issues/20091005/Con20091005307886.htm (accessed at 05.10.2009).
19. Kosach G.G. Saudovskaja Aravija: vnutripoliticheskie processy «jetapa reform». M., Institut Blizhnego Vostoka, 2007.
20. Kosach G.G. Saudovskaja Aravija: godovshhina nacional'nogo dnja. Institut Blizhnego Vostoka, 26 sentjabrja 2009. – http://www.iimes.ru/?p=9393.
21. Kto my? (in Arabic). URL: http://www.islamicommaparty.com/Portals/Content/?info=TkRreEpsTjFZbEJoWjJVbU1TWmhjbUk9K3U=.jsp (accessed at 01.12.2011).
22. Kuwait: terroristy nanosjat udar po moljashhimsja vo vtoruju pjatnicu ramadana (in Arabic). URL: http://aawsat.com/home/article/392966 (accessed at 27.06.2015).
23. Kuwaiti ministr vnutrennih del v interv'ju «Ash-Shark Al'-Ausat»: gosudarstva Zaliva izuchajut vozmozhnost' koordinacii terroristicheskih spiskov (in Arabic). URL: http://classic.aawsat.com/print.asp?did=797734&issueno=13162 (accessed at 11.12.2014).
24. Kujljajt Ju. Religioznoe gosudarstvo ili gosudarstvennaja religija? (in Arabic). URL: http://www.alriyadh.com/2013/09/27/article870909.html (accessed at 27.09.2013).
25. Likvidacija terroristicheskoj seti, svjazannoj s Al'-Kaidoj v Jemene i IGIL, v Saudovskoj Aravii (in Arabic). URL: http://aawsat.com/home/article/91236?archive=1&date=05/07/2014 (accessed at 07.05.2014).
26. Lisi R. Korolevstvo iznutri (in Arabic). Dubaj, Markaz Al'-Misbar li ad-dirasat va al'-buhus, 2012.
27. Medina: zaderzhanie chlenov Ligi prodleno (in Arabic). URL: http://www.daralhayat.com/portalarticlendah/125677 (accessed at 01.04.2010).
28. Melkumyan E.S. Malye gosudarstva Persidskogo zaliva. – Naumkin V.V. i dr. (otv. red-ry). Blizhnij Vostok, arabskoe probuzhdenie i Rossija: chto dal'she? M., Institut vostokovedenija RAN, 2012.
29. Nachalo suda nad 13 saudovkami po obvineniju v organizacii demonstracii i sozhzhenii portretov ministra vnutrennih del (in Arabic). URL: http://www.alhayat.com/Articles/18685121 (accessed at 23.11.2016).
30. Obrashhenie k pravitel'stvu Sluzhitelja Dvuh Blagorodnyh Svjatyn' (in Arabic). URL: http://www.islamicommaparty.com/Portals/Content/?info=TkRnM0psTjFZbEJoWjJVbU1TWmhjbUk9K3U=.jsp (accessed at 01.03.2011).
31. Obnarodovanie Zakona o Komitete po prineseniju kljatvy (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com//details.asp?section=4&article=388223&issueno=10188 (accessed at 20.11.2006).
32. Otvetstvennyj istochnik: Saudovskaja Aravija prinjala uchastie v boevoj operacii protiv IGIL v Sirii (in Arabic). URL: http://aawsat.com/home/article/187386?archive=1&date=09/24/2014 (accessed at 24.09.2014).
33. Polnyj tekst rechi korolja Sal'mana ben Abdel' Aziza. URL: http://www.alarabiya.net/ar/saudi-today/2015/03/10 (accessed at 10.03.2015).
34. Saudovskaja Aravija publikuet spisok terroristicheskih organizacij (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com/details.asp?section=1&issueno=12884&article=763917 (accessed at 04.02.2014).
35. Saudovskaja Aravija ob#javljaet o zaderzhanii treh napadavshih na grazhdanina Danii (in Arabic). URL: http://aawsat.com/home/article/241156 (accessed at 12.12.2014).
36. Sluzhitel' Dvuh Blagorodnyh Svjatyn': Korolevstvo dobilos' uspeha v otrazhenii gadiny terrora (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com/detail.asp?section=4&article=632544&issueno=11926 (accessed at 24.07.2011).
37. Sluzhitel' Dvuh Svjatyn' prizyvaet k splocheniju grazhdan, k edinstvu ih rjadov, k ih edinstvu v zashhite dostizhenij (in Arabic). URL: http://alhayat.com/home/ksa506441 (accessed at 24.04.2013).
38. Snizhenie dolja sochuvstvujushhih terroristam v Saudovskoj Aravii (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com/details.asp?section=4&article=203997&issueno=9123 (accessed at 20.11.2003).
39. Sluzhitel' Dvuh Svjatyn' izdaet ukaz ob ogranichenii izdanija fetv chlenami Soveta vysshih ulemov (in Arabic). URL: http://www.aawsat.com//details.asp?section=1&issueno=11581&article=582296 (accessed at 13.08.2010).
40. Sluzhitel' Dvuh Svjatyn': malodushnye stanut zhertvami terrorizma (in Arabic). URL: http://aawsat.com/home/article/150811?archive=1&date=08/02/2014 (accessed at 02.08.2014).
41. Sryv terroristicheskoj akcii na territorii «Al'-Dzhauhary», gotovivshejsja s pomoshh'ju 400 kg vzryvchatki (in Arabic). URL: http://www.alhayat.com/Articles/18249454 (accessed at 31.10.2016).
42. Terrorizm napravlen protiv Vtoroj Svjatyni (in Arabic). URL: http://aawsat.com/home/article/682411 (accessed at 05.07.2016).
43. Terroristicheskie akcii v Korolevstve: daty i cifry (in Arabic). URL: http://www.al-jazirah.com.sa/2005/20050205/er5.htm (accessed at 05.02.2005).
44. Tridcat' terroristicheskih akcij v Saudovskoj Aravii v tekushhem godu (in Arabic). URL: http://www.alhayat.com/Articles/15374924/30 (accessed at 02.05.2016).
45. Tjuremnoe zakljuchenie dlja obvinjavshegosja v planirovanii terroristicheskih akcij v Emirate (in Arabic). URL: http://www.alhayat.com/Articles/18132814 (accessed at 25.10.2016).
46. Al'-Utejbi D.S. Poslanie o pravlenii, kljatve vernosti, podchinenii i ukryvanii praviteljami istiny ot stremjashhihsja k nauke i ot naroda (in Arabic). URL: http://www.tawhed.ws/r1?i=6516&x=fcchouzr (accessed at 12.12.2016).
47. Unichtozhenie 4 terroristov i gibel' 3 pogranichnikov v hode boevogo stolknovenija na saudovsko-irakskoj granice (in Arabic). URL: http://aawsat.com/home/article/259681 (accessed at 07.01.2015).
48. Uchreditel'noe zajavlenie Islamskoj partii nacii (in Arabic). URL: http://www.islamicommaparty.com/Portals/Content/?info=TlRJMUpsTjFZbEJoWjJVbU1TWmhjbUk9K3U=.jsp (accessed at 28.02.2011).
49. Ustav partii (in Arabic). URL: http://www.islamicommaparty.com/Portals/Content/?info=TkRrd0psTjFZbEJoWjJVbU1TWmhjbUk9K3U=.jsp (accessed at 28.02.2011).
50. Hashoggi D. Chto za oshibka privela nas k nyneshnemu polozheniju? (in Arabic). URL: http://www.alhayat.com/Opinion/Jamal-Khashoggi/3400234 (accessed at 05.07.2014).
51. Al'-Hukejl' S. Prava cheloveka i ih realizacija v Korolevstve Saudovskaja Aravija (in Arabic). Jer-Rijad, Dar Al'-Hikma, 2000.
52. Sheikh Ash-Shasri otvechaet na vopros o sovmestnom obuchenii v Universitete korolja Abdally (in Arabic). URL: http://www.youtube.com/watch?v=vmEUc5fxy9w (accessed at 14.09.2016).
53. Celi Proekta pooshhrenija dobrodeteli i osuzhdenija greha (in Arabic). URL: http://www.hisbah.gov.sa/ahdaaf.html (accessed at 09.12.2014).
54. Abir M. Saudi Arabia in the Oil Era. Regime and Elites: Conflict and Collaboration. Boulder, Colorado, Westview Press, 1988.
55. Barrett R. The Islamic State. The Soufan Group, November 2014. URL: http://soufangroup.com/wp-content/uploads/2014/10/TSG-The-Islamic-State-Nov14.pdf (accessed at 12.12.2014).
56. Katzman K. The United Arab Emirates (UAE): Issues for U.S. Policy. Wash., Congressional Research Service, October 17, 2013.
57. UAE’s terror fight begins at home: paper. URL: http://www.wam.ae/en/news/emirates/1395283943904.html (accessed at 03.08.2015).
58. Weinberg D.A. Analysis: State Department identifies Gulf shortcoming on counterterrorism efforts. URL: www.longwarjournalorg/archives/2016/06/analysis (accessed at 17.098.2016).

[1] Говоря об Афганистане времени пребывания там советских войск, саудовское издание сообщало: «Руководство Королевства высоко подняло знамя джихада против коммунистической экспансии» [17, 150].

[2] Недждийское религиозно-политическое движение, сыгравшее решающую роль в завоевательных походах Ибн Сауда.

[3] Араб. – братья.

[4] Здесь и далее имеются в виду шииты.

[5] Намек на осуществлявшееся ихванами разрушение памятных знаков над могилами и купольных сооружений над могилами «святых».

[6] Саудовская денежная единица.

[7] Поселение переходивших к оседлости бедуинов, из которых формировались отряды ихванов.

[8] Термин восходит к заключительным айятам первой суры Корана – «Открывающая»: «Веди нас по дороге прямой, По дороге тех, которых Ты облагодетельствовал, - Не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших» [16, 1:4–7].

[9] В январе 1992 г. появился первый критиковавший власть памфлет – брошюра «Неопровержимые доказательства отступничества саудовского государства», опубликованная в пакистанском Пешаваре (одном из центров подготовки саудовских моджахедов). Авторы брошюры утверждали, что саудовская судебная система опирается на «практику иностранной юриспруденции», что делает ее «противоречащей шариату». По их мнению, «отступничество» саудовской власти выражало себя и в том, что она поддерживает дипломатические отношения с «неверными и многобожными» государствами [9, 74–75].

Объем издания: 47-88